В одной сказочной далекой стране жили два мирных народа: аргадонцы и ургарийцы. По обычаям и порядкам эти народы ничем не отличались друг от друга, аргадонцы с ургарийцами вместе жили, работали, их дети росли вместе. Различие было лишь внешним. Аргадонцы были высокие, статные, их женщины были ангельски прекрасны, а мужчины представляли собой средоточие силы и красоты. Ургарийцы же были похожи на грибы в лесу: один маленький толстый, другой высокий, худой да рябой, третий формой как юла, еще и лысый впридачу. Ургарийскую женщину в лучшем случае можно было назвать миловидной. Но никто, казалось, не замечал столь явного различия: первые не возгордились, вторые не озлобились, и если кого и волновал расовый вопрос, тот молчал. В обычные дни те и другие так смешивались между собой, что их можно было даже спутать. Тем не менее, аргадонцы предпочитали ухаживать за стройными аргадонками с золотыми волосами, а ургарийцы любили своих маленьких и больших сереньких ургариек. Случались и межрасовые браки, что тоже никого не удивляло, кроме юной Льязы, которая каждую свадьбу наблюдала из своего огорода, поскольку жила рядом со Священным Местом, куда приходят все молодожены.
Льяза была ургарийкой к ее горькому сожалению. Она не была кривой или рябой, а если присмотреться, то ее можно было найти даже симпатичной. Но девушке уж очень не нравилось ее родство с этой разномастной толпой в одеждах, которые какими бы цветными ни были, в общей массе все равно оставались серыми. Ей не нравились носы картошкой, что были у всех ее братьев. Она мечтала выйти замуж за аргадонца, пусть не самого красивого, но настоящего, чтобы поговорить об искусстве, чтобы гулять по мосту и растить детишек. Но это казалось несбыточной мечтой, ведь столько вокруг красивых, стройных, юных и не очень, а главное, свободных аргадонских девушек, что ей-то уж точно ничего не светит. Так Льяза думала каждое утро и каждый вечер, а в другое время она была занята работой в огороде и воспитанием младших братьев.
Время бежит независимо от наших ожиданий, и желания сбываются точно в срок, хотим мы этого или нет. Время подошло, и Льяза встретила Педро. Педро был чистокровным аргадонцем: темпераментным, умным, сильным - он смотрел на Льязу такими влюбленными глазами, что девушка не знала, куда ей деться от такого внимания, к которому она не привыкла. Родня Педро одобрила его выбор, и молодые поженились. Но Льяза не забыла, кто она и откуда. Она всегда помнила свою семью, встречая ургарийца на улице, говорила себе: "Это я. Я такая же". И тогда слезы текли по ее лицу. Она всегда чувствовала себя неправильной, не похожей на аргадонцев. Так они прожили много лет. Педро любил Льязу, дарил ей облака и розовые тюльпаны и все смотрел, смотрел влюбленными глазами. А Льяза все больше съеживалась под его взглядом и не находила себе места.
И вот однажды Льяза ушла. Тихо, молча, просто собралась и ушла, стала жить одна на окраине. Она считала, что Педро оскорбляет ее тем, что он такой красивый, а она никогда не сможет стать ему ровней. Она считала, что он не любит ее по-настоящему, потому что ее невозможно любить такую. Она была уверена, что своим уходом позволит Педро больше не врать. А Педро поселился на пороге ее нового дома, брал крепость штурмом и лаской, но не смог добиться взаимности. Однажды ему надоели попытки вернуть любимую жену, и он перестал к ней приходить. Льяза вздохнула с облегчением.
Она считала, что прожила очень несчастную жизнь в унижении, страхе, вранье и заблуждениях. Она так мечтала о любви, но оказалось, что ее не бывает. И еще много лет Льяза в одиночестве убивалась горем. С тех пор она не пустила ни одного ухажера на порог, хотя сватались к ней и ургарийцы, и аргадонцы. Она была очень несчастна, а ведь не хватило ей какой-то малости, сущей ерунды - поверить.